Неточные совпадения
— Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то
поднял он,
Да в землю сам ушел по грудь
С натуги! По лицу его
Не слезы — кровь течет!
Не знаю, не придумаю,
Что будет? Богу ведомо!
А про себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости старые,
Лежал я на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда ты, сила, делася?
На что ты пригодилася? —
Под розгами, под
палкамиПо мелочам ушла!
На столе лежал обломок
палки, которую они нынче утром вместе сломали на гимнастике, пробуя
поднять забухшие барры. Левин взял в руки этот обломок и начал обламывать расщепившийся конец, не зная, как начать.
Он быстро нарезал мелких веток и прикрепил их в виде веника к длинной
палке, затем подошел к дереву и
поднял их так, чтобы не закрывать свет костра.
Почему в таком случае шмели не
подняли тревоги, какую они
подняли тогда, когда мы просунули в дупло
палку?
Петр
поднял голову, точно от удара кнутом. Вынув из кармана свой кошелек, он пошел по направлению к слепым. Нащупав
палкою переднего, он разыскал рукою деревянную чашку с медью и бережно положил туда свои деньги. Несколько прохожих остановились и смотрели с удивлением на богато одетого и красивого панича, который ощупью подавал милостыню слепому, принимавшему ее также ощупью.
— Можно шушель сделать, — заговорил сострадательный Миллер, желая хоть чем-нибудь утешить старика. (Шушель означало чучелу.) — Можно кароши сделать шушель; Федор Карлович Кригер отлично сделает шушель; Федор Карлович Кригер велики мастер сделать шушель, — твердил Миллер,
подняв с земли
палку и подавая ее старику.
Только раз чуть-чуть не перехитрили Родиона Антоныча, именно, лист такой бумаги
подняли на длинной
палке к самому балкону, и, по всей вероятности, Лаптев принял бы это прошение, если бы лихой оренбургский казак вовремя не окрестил нагайкой рук, которые держали шест с прошением.
Она взглянула на него сверху вниз, увидала у ног его древко знамени, разломанное на две части, — на одной из них уцелел кусок красной материи. Наклонясь, она
подняла его. Офицер вырвал
палку из ее рук, бросил ее в сторону и, топая ногами, кричал...
— Видишь ли, ты кричишь и бранишься, как и в прошлый четверг, ты свою
палку хотел
поднять, а ведь я документ-то тогда отыскал. Из любопытства весь вечер в чемодане прошарил. Правда, ничего нет точного, можешь утешиться. Это только записка моей матери к тому полячку. Но, судя по ее характеру…
Дамы, обозначенные мизерным камер-юнкером под буквами Н., Р. и Ч., которых Тулузов, равно как и супругу свою, прикрываясь полицией, застал среди их невинных развлечений,
подняли против него целый поход и стали частью сами, а частью через родных своих и знакомых доводить до сведения генерал-губернатора, что нельзя же дозволять разным полудиким мужьям и полупьяным полицейским чиновникам являться на совершенно неполитические сборища и только что не
палками разгонять общество, принадлежавшее к лучшему московскому кругу.
Вдруг Дениска сделал очень серьезное лицо, какого он не делал, даже когда Кузьмичов распекал его или замахивался на него
палкой; прислушиваясь, он тихо опустился на одно колено, и на лице его показалось выражение строгости и страха, какое бывает у людей, слышащих ересь. Он нацелился на одну точку глазами, медленно
поднял вверх кисть руки, сложенную лодочкой, и вдруг упал животом на землю и хлопнул лодочкой по траве.
Люди толкались, забегая один вперёд другого, размахивали руками, кидали в воздух шапки, впереди всех, наклонив голову, точно бык, шёл Мельников с тяжёлою
палкой в руках и национальным флагом на ней. Он смотрел в землю, ноги
поднимал высоко и, должно быть, с большой силою топал о землю, — при каждом ударе тело его вздрагивало и голова качалась. Его рёв густо выделялся из нестройного хаоса жидких, смятённых криков обилием охающих звуков.
Но за первым же поцелуем его кто-то ударил
палкою по голове. Все оглянулись. На полу, возле Григория, стояла маленькая Маша,
поднявши высоко над своей головенкой отцовскую
палку, и готовилась ударить ею второй раз молодого. Личико ребенка выражало сильное негодование.
Чёрный Стёпа стоял среди комнаты,
подняв, как свечу,
палку с золотым набалдашником, и командовал...
Взяли из кухни
палку, сели на пол и, упершись друг другу ступнями в ступни ног, долго старались
поднять друг друга с пола, а Хохол, ухмыляясь, подзадоривал нас...
— О нет. Напротив, барон на меня
палку поднял.
Выгинаясь, кланяясь и вытягиваясь, как придавленная
палкой змея, подьячий подползал к боярину, не смея взвести голоса и
поднять на него своих заплывших глаз.
— Вот, брат, история… — начал он, останавливаясь, чтобы перевести дух. — На поверхности земли, как видишь, мороз, а
подними на
палке термометр сажени на две повыше земли, там тепло… Отчего это так?
Вдруг что-то упало… Это была дядина
палка… Ее ему подали, но он до нее не коснулся: он сидел, склонясь набок, с опущенною с кресла рукою, в которой, как позабытая, лежала большая бирюза от застежки… Но вот он уронил и ее, и… ее никто не спешил
поднимать.
Она увидела девочек, бросила
палку,
подняла хворостину и, схвативши Сашу за шею пальцами, сухими и твердыми, как рогульки, стала ее сечь.
Гуси трактирщика могли пробраться к огороду зада́ми, но они теперь были заняты делом, подбирали овес около трактира, мирно разговаривая, и только гусак
поднимал высоко голову, как бы желая посмотреть, не идет ли старуха с
палкой; другие гуси могли прийти снизу, но эти теперь паслись далеко за рекой, протянувшись по лугу длинной белой гирляндой.
Теперь они шли по улице, озябшие и несчастные. Слезы текли из слепых глаз старухи и замерзали на лице. Старик шел с какой-то горестной торжественностью и, постукивая
палкой по мерзлой земле,
поднимал лицо высоко, как будто глядя в небо слепыми глазами. Оказалось, что они шли «делать бумагу» в управе. В эту ночь из амбара якута, у которого они зимовали, украли их сокровища, стоившие нескольких лет тяжкого труда…
В поручика полетели сверху позабытые им впопыхах вещи:
палка, бумажный воротничок и записная книжка. На последней ступеньке поручик остановился,
поднял голову и погрозил кулаком. Лицо у него было бледно, под левым глазом краснела ссадина.
Из воды выполз большой уж и, свернувшись, лег на Машину рубашку. Девочки вылезли из воды, надели свои рубашки и побежали домой. Когда Маша подошла к своей рубашке и увидала, что на ней лежит ужак, она взяла
палку и хотела согнать его; но уж
поднял голову и засипел человечьим голосом...
И только что
поднял руку, как рубашка его в зубы. Проснулся Никита Федорыч с синяком на скуле: с вечера положил он на верхнюю койку тяжелую суковатую козьмодемьянскую
палку — свалилась она и прямо ему на лицо…
Жена подала ему новые унты и затем с серьезным видом
подняла на
палку продырявленную обувь, вынесла ее из фанзы и бросила с руганью в сторону собак.
По мяуканью я скоро обнаружил котенка. Он был обычного серого цвета с белой мордочкой и белыми передними лапами. Котенок был чем-то напуган. Он изогнул спину дугой,
поднял кверху свой хвостик и весь ощетинился. Сперва я не мог найти причину его страха. Тут были груды мусора, из которого торчало много
палок. Как я ни напрягал зрение, я ничего не видел.
Старик засеменил к воротам, отворил их и,
подняв с земли
палку, стал выгонять со двора своих нахлебников. Лошадь мотнула головой, задвигала лопатками и захромала в ворота; собака за ней. Обе вышли на улицу и, пройдя шагов двадцать, остановились у забора.
Надо было повиноваться. Принесли щетку с длинной
палкой. Суворов
поднял голову.
«
Поднять хворого с одра? — думал, усмехаясь, Мамон. — Что поет нам этот лекаришка!.. Кому роком уложено жить, тот из проруби вынырнет, из-под развалин дома выпрыгнет и в гробу встанет; кому суждено умереть, того и
палка Ивана Васильевича не
поднимет. Вырастил бы бороду да спознался б с лукавым! Вот этот, батюшка, и сотню немецких лекарей заткнет за пояс. Лучше пойти к лихой бабе или к жиду с Адамовой книгой».
— Упала какая-то цыганка, — отвечали голоса, — видно, сдавили в тесноте… Да
палка не свой брат, сейчас
поднимет и умирающего.
Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости — отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты!… закидать дорогу!…» не
поднял другой раз
палки и вбежал в комнаты.
Вот нахмурил царь брови черные
И навел на него очи зоркие,
Словно ястреб взглянул с высоты небес
На младого голубя сизокрылого, —
Да не
поднял глаз молодой боец.
Вот об землю царь стукнул
палкою,
И дубовый пол на полчетверти
Он железным пробил оконечником —
Да не вздрогнул и тут молодой боец.
Вот промолвил царь слово грозное, —
И очнулся тогда добрый молодец.
Пеох засверкал воспаленными глазами и
поднял руку, чтобы швырнуть в оскорбителей своею
палкой, но в то же мгновение покатился к ногам правителя, пораженный ударом кола в затылок…